Ленинская партия большевиков-коммунистов
                          Марксизм в России.

 
  Распространение марксизма в России началось с марксистских кружков, появившихся   начале 80-х годов XVIII века. Первыми их участниками были представители русской революционной интеллигенции, как правило, бывшие народники. Поначалу представителей рабочего класса в марксистских кружках было немного, но к середине 80-х годов в стране стали возникать кружки, состоящие из одних рабочих.
  
Руководство марксистских кружков осуществляли  интеллигенты или разночинцы, гораздо более образованные и подготовленные теоретически, чем рабочие. Скажем, группа Д.Благоева в 1884 г. объединяла 15 социал-демократических кружков, в которых занималось почти 150 заводских рабочих г.Петербурга.
   
Средний марксистский кружок состоял из 6-8 человек. Занимались в кружках в основном тем, что изучали теорию марксизма, философию, пытались понять ошибки революционеров предыдущих поколений. Марксизм осваивали по работам классиков, при этом иногда забывая о практической стороне дела.

   В этом отношении очень показательны воспоминания Г.М.Кржижановского, в которых он рассказывает об ошибках своей революционной юности: «Скоро в нашей группе, состоявшей по преимуществу из студентов-технологов, создался специфический культ Маркса. Встречаясь с новыми людьми, мы прежде всего осведомлялись об их отношении к Марксу. Я лично, например, был глубоко убежден, что из человека, который не проштудировал два или три раза «Капитал» Маркса, никогда ничего путного выйти не может... К сожалению, почти такую же требовательность мы предъявляли не только к студенческим головам, но и к мозгам тех рабочих, с которыми мы уже тогда стремились завязать регулярные сношения, группируя их в определенные пропагандистские кружки. Вспоминая, как терзали мы наших первых друзей из рабочего класса «сюртуком» или «холстом» из первой главы «Капитала», я и по сие время чувствую угрызения совести. Наши революционные рабочие кружки были нагружены и работой культурнического
оттенка, чему не в малой степени способствовала та громадная духовная жажда, которою были преисполнены передовые рабочие того времени.»

 
В 1890-е годы в России существовал так называемый «легальный марксизм». Идеи Маркса пропагандировались в легальных изданиях: «Новое слово», «Жизнь» (1897-1901), «Начало». Представители: Петр Струве, Михаил Туган-Барановский, Николай Бердяев, обличавшие народничество и выступавшие за демократические свободы, эволюционное реформирование общества; впоследствии многие перешли от марксизма к либерализму, став ядром партии кадетов.

                                     
Российская партия большевиков.    

   В первой половине XX века из наиболее радикального крыла социал-демократии выделились коммунистические партии.
  
Вождь российской компартии – В.И.Ленин продолжал борьбу своих предшественников за революционный дух партии и подготовку социалистической революции. В то время, как западноевропейские социалистические партии постепенно отходили от марксистских принципов и в области идеологии, и в организационных вопросах, в России последовательно осуществлялся ленинский план создания боевой марксистской партии, непримиримой ко всем проявлениям оппортунизма.
  
Ленин не боялся потери численного состава партии. Он все время отмежевывал группу своих сторонников от всех либерально настроенных социалистов. В результате ленинская партия приобрела особую монолитность, и эта монолитность стала ее главной силой и отличительной особенностью.

   Второй съезд Российской социал-демократической рабочей партии уже стал для российских революционеров первым расколом, поделившим их на «большевиков» и «меньшевиков», в другом определении -  на «социал-демократов» и «коммунистов».

   Размежевание носило принципиальный характер.  Столкнулись не просто разные подходы к построению социализма. В данном случае политические противники  представляли собой две антагонистические социальные системы. Социал-демократы, по сути своей, работали на развитие, а значит и укрепление капитализма, посредством построения капиталистической демократии.
  
Большевики – то есть последовательные коммунисты - стали человекоорудиями зарождающегося государственного социализма.

  Социалистическое государство должно было родиться!  Малая, в процентном отношении, группа революционеров - большевиков должна была подавить значительно большую группу противников нового строя.      Большевики должны были увлечь и повести за собой широкие массы сочувствующих, и погнать в нужном им направлении политически  индифферентных обывателей. А для осуществления такой грандиозной задачи необходимы были: идеологический фанатизм, громадное напряжение всех человеческих сил и невиданная доселе сплоченность.
   
И Компартия превратила своих членов в СВЕРХОРГАНИЗМ, способный на действия невозможные и немыслимые для его отдельных человеческих клеток. Жизнь коммунистов была осмысленна лишь если они выполняли волю организма, оторванные от него они жить не могли.

Так возникла партия нового типа, не имеющая аналога в капиталистическом обществе. Партия либералов или радикалов объединяет своих членов в стремлении осуществить определенные политические или экономические положения, ничем не ограничивая их поведение и взгляды в других вопросах: в этом они основываются на тех же принципах, что и, скажем, профессиональный союз или общество борьбы за гуманное отношение к животным.
  Партия большевиков не только требовала, чтобы ее члены подчинили ей все стороны своей жизни, но и воспитала у них мировоззрение, благодаря которому жизнь вне партии представлялась вообще немыслимой. Невозможно объяснить возникновение такой партии только логически. Здесь  реально ощущается проявление некой надчеловеческой силы, и  метоистории.
   Дух совершенно особых отношений, возникший в
партии старых большевиков -коммунистов, можно почувствовать по рассказам людей, которые это испытали.

   Например, Троцкий, уже разбитый своими противниками, в выступлении, которое оказалось последней его речью на съездах партии, сказал:
  «Я знаю, что быть правым против партии нельзя. Правым можно быть только с партией, ибо других путей для реализации правоты история не создала».


  Еще четче это объяснил большевик Пятаков, также уже гонимый, уничтожаемый, предаваемый своими бывшими товарищами, ради утверждения еще большего единоначалия и государственного централизма.
    Будучи в Париже, он объяснил свое отношение к партии Н. В. Валентинову. Напомнив тезис Ленина: «диктатура пролетариата есть власть, осуществляемая партией, опирающейся на насилие и не связанной никакими законами», Пятаков добавляет, что центральной идеей здесь является не «насилие», а именно «несвязанность никакими законами». Он говорит:
   "Большевизм — есть партия, несущая идею претворения в жизнь того, что считается невозможным, неосуществимым и недопустимым… Ради чести и счастья быть в ее рядах мы должны действительно пожертвовать и гордостью, и самолюбием, и всем прочим. Возвращаясь в партию, мы выбрасываем из головы все ею осужденные убеждения, хотя бы мы их защищали, находясь в оппозиции…
  Я согласен, что не большевики и вообще категория обыкновенных людей не могут сделать мгновенного изменения, переворота, ампутации своих убеждений… Мы — партия, состоящая из людей, делающих невозможное возможным; проникаясь мыслью о насилии, мы направляем его на самих себя, а если партия этого требует, если для нее нужно и важно, актом воли сумеем в 24 часа выкинуть из головы идеи, с которыми носились годами… Подавляя свои убеждения, выбрасывая их, — нужно в кратчайший срок перестроиться так, что внутренне, всем мозгом, всем существом, быть согласным с тем или иным решением, постановлением партии.

   Легко ли насильственное выкидывание из головы того, что вчера еще считал правым, а сегодня, чтобы быть в полном согласии с партией, считать ложным? Разумеется, нет. Тем не менее, насилием над самим собой нужный результат достигается. Отказ от жизни, выстрел в лоб из револьвера — сущие пустяки перед другим проявлением воли, именно тем, о котором я говорю. Такое насилие над самим собою ощущается остро, болезненно, но в прибегании к этому насилию с целью сломить себя и быть в полном согласии с партией и сказывается суть настоящего идейного большевика-коммуниста…
   Я слышал следующего вида рассуждения… Она (партия) может жестоко ошибаться, например, считать черным то, что в действительно явно и бесспорно белое… Всем, кто подсовывает мне этот пример, я скажу: да, я буду считать черным то, что считал и что могло мне казаться белым, так как для меня нет жизни вне партии, вне согласия с ней».


   И таких «ортодоксов» было много! Оклеветанные и брошенные в сталинские лагеря, они продолжали славить партию и Сталина.
   Такое мировоззрение, конечно, совершенно чуждо рационалистическому капитализму.